Ю.Латынина: Что такое господин Зубков? ("Эхо Москвы", Россия)
17 сентября 2007




Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире 'Код доступа' и Юлия Латынина. Телефон прямого эфира 363-36-59, СМС 985 970-45-45. Ну, сначала, конечно, о нежданной радости - о перемене в имени премьера не то четырех, не то трех букв, потому что был Фрадков, а стал Зубков. Ну, в общем, от четырех букв мало что изменилось. Вот тут даже мне Сергей Сергеевич пишет: 'Юлечка, вот тут ВВП ругают, а напрасно - мог назначить премьером лабрадора Кони. Он же этого не сделал. Не так уж он и плох. А вы как думаете?'. Ну, я думаю много вещей. Сначала я хочу рассказать, как, собственно, господин Фрадков узнал о том, что он ушел в отставку по собственному желанию. Он проводил совещание в Белом доме на предмет налогов, его срочно вызвали в Кремль, он приехал в Кремль и узнал там, что он уходит в отставку по собственному желанию, что президент Путин поблагодарил его за его любезное предложение обеспечить стабильность накануне выборов.

Замечу в скобках, кстати, что эта язвительная благодарность Путина явно была обращена не к Фрадкову, а к той партии третьего срока, возглавляемой, как считается, господином Сечиным и господином Виктором Петровичем Ивановым, которые, в общем-то, и толкали Фрадкова, как идеального технического президента, который обеспечит преемственность. Ну, собственно, когда Фрадков вернулся в Белый дом, его премьерский лифт был уже отключен, а новый премьер, будущий премьер Зубков повелел всем департаментам в письменном виде объяснить, чем они занимаются, потому что ведь без письменного вида, наверное, трудно было разобраться. Можно было, например, решить, что департамент инвестиционный занимается, ну, скажем, выращиванием кур или разведением овец.

Что такое господин Зубков? Наверное, самое характерное в связи с ним можно сказать следующее. Вот убили Андрея Козлова, который занимался борьбой с отмыванием денег. И, может быть, я плохо помню, может быть, в некоторых статьях все-таки было, но я лично не припомню, к сожалению, ни одной статьи, в которой в связи с гибелью Андрея Козлова и вообще с деятельностью Центробанка, с борьбой против отмывания денег, упоминалось, что у нас есть еще такой Зубков, который с этим борется. Была, правда, несколько лет назад история, когда Центробанк отобрал у одного из грязных, помоечных банков лицензию, это был 'Содбизнесбанк', очень грязный банк, за который почему-то заступалась прокуратура, руководители которого, несмотря на то, что они были застуканы на том, что в их банк приходили деньги за похищенных людей, за директора КамАЗа Виктора Фабера, руководители которого были выпущены на свободу и смогли набрать вкладчиков, пользуясь ими, как террористы, как живым щитом.
Партнеры






Вот когда этот банк, грязная помойка со вкладчиками обанкротилась, то господин Зубков выступил с заявлением, что у нас еще много есть банков, которые внесены в черный список, и на этом месте ровно посреди избытка нефтедолларов чуть не возник банковский кризис. Надо сказать, что, вообще-то, за такие заявления в странах демократических увольняют, а если бы у Сталина были банки, то за такие заявления и расстреливают. Но вместе с тем можно сказать, и это, конечно, безусловно, в плюс Зубкову, что вот он ничего не делал, ничего не было слышно, но это в плюс, потому что большинство людей, которые оказались бы на таком месте, на борьбе с отмыванием денег, по крайней мере получали бы очень много денег за это, и я думаю, что когда президент Путин решал, он подумал: вот, я назначил этого своего друга - началось такое-то; я назначил Сечина на 'Роснефть' - проблемы с ЮКОСом, с Гуцериевым и так далее; я назначил Черкесова на Госнаркоконтроль и Госнаркоконтроль принимает поправки к закону, которые позволяют не уничтожать наркотики при их изъятии; а вот этот человек, он сидит на финансовом мониторинге, кажется, самое сладкое, и этот человек так тихо себя ведет. Кстати, должна сказать, что это первый раз в истории российского правительства, когда назначают тестя уже действующего министра премьером. Вот мы тут с Илларионовым Андреем Николаевичем рассуждали, было ли такое. Согласитесь, что даже в случае с Чурбановым такого не было. Правда, жалко, что тестя. Вот представляете, если бы назначили тещу? Хотела бы я послушать доклад министра обороны - тещи.

Все уверены, что Зубков все про всех знает, потому что глава финансового мониторинга. Но это как сказать. Я по этому поводу хочу рассказать историю про его выступление в Австрии на конференции по борьбе с отмыванием денег. Ну, там встает Зубков и говорит, что мы создали систему по борьбе с отмыванием денег, что система действует так, что мы все подозрительные сделки регистрируем и подозрительных сделок у нас зарегистрировалось 7 миллионов, после чего встает тетенька австрийская, которая делает то же самое, а объемы банковской системы российской и австрийской - австрийская даже больше, и говорит: ну, вы знаете, мы никаких формальных критериев не вводим, мы просто просим банки сообщать о подозрительных сделках, а если они не сообщат, то потом, конечно, получат, если что-нибудь найдется; и у нас всего 800 подозрительных сделок в год, ну, конечно, половина участников уже сидит. Так вот, к вопросу об осведомленности гражданина Зубкова. 7 миллионов сделок - это, господа, 'белый шум'. Это, господа, все равно что ничего. Это как смотреть телевизор сразу по двумстам каналам: количество информации, которое к вам приходит таково, что вместо картинок на экране белые пятна.

И в каком-то смысле это даже замечательно - назначение Зубкова, потому что российская политическая жизнь последние пару лет характеризовалась знаете, чем? В ней ничего не значил парламент. Настолько не значил, что реальные российские политические кланы, которые делят должности, активы, корпорации, они презирают парламент настолько, что даже не используют ручные же политические партии для выяснения собственных отношений. Вот теперь процесс продвинулся еще дальше - у нас помимо декоративного парламента еще и декоративный премьер. Опять же, не буду ссылаться на человека, который пошутил, ему не понравится, если я назову авторство его шутки, но вот мы как раз с чиновником одним разговаривали по этому поводу и он говорит: у нас теперь коверный премьер, потому что под ковер, туда, где делают деньги и активы, премьера не пускают. У нас не подковерный премьер. Это как бы описание того, что произошло.

Теперь, собственно, вопрос тактический, чего произошло. Произошло непринятие решения. У нас президент не любит принимать решения, он их принимает в самый последний момент, когда принимает самое компромиссное. В данном случае отправили в отставку главного кандидата партии третьего срока господина Фрадкова, который слишком вырос, который, в общем, при назначении был примерно то же самое, что и Зубков - никто не помнил, как его зовут и как его отчество и чем он отличается от лабрадора Кони. Но поскольку российская политическая система такова, что, вот, посади на это пустое место другое пустое место и оно обязательно чем-то обрастет, то за это время Фрадков вырос, заматерел, ужасно обижался, когда ему за 20 минут до заседания правительства сообщали, что он назначил себе нового вице-премьера или учредил госкорпорацию. Говорили, что очень обижался, просто чуть ли не плакал, говорил 'почему хотя бы не за час?'. Это было заметно. Заметно было, что когда он кричит на Грефа или Кудрина в очередной раз, он имеет в виду, в общем-то, совсем не Грефа и не Кудрина, а вот ту сволочь, которая его предупреждает за 20 минут. Было ясно, что человек этого не забудет, если станет президентом.

Так вот, вот этого человека Путин отстранил, а назначил кого - тестя господина Сердюкова, который тоже является для партии третьего срока одной из козырных совершенно фигур, потому что они вместе помогали делить ЮКОС. То есть это абсолютно компромиссное решение: ребята, вот этого мне не надо, но если хотите, сделайте мне красиво. И, кстати говоря, если кто-то удивится, почему партия третьего срока у нас заботится не о продлении срока Путина, а имеет собственных кандидатов на этот трон - то Устинова, то Фрадкова - то тут надо иметь в виду, что, собственно, нету партии третьего срока Путина. Есть партии людей, которые при Путине получили деньги и хотят эти деньги и активы сохранить. Строго говоря, это не партия третьего срока Путина. Это партия срока Ходорковского. Это партия не за то, чтобы Путин сидел в Кремле, а за то, чтобы Ходорковский сидел в Краснокаменске. Это партия совершенно особых людей, у которых нет слова 'преданность', нет слова 'друг', у них есть слово 'связь'. Это партия людей, у которых преданность неотличима от предательства.

Если два человека в этой партии зачем-то объединились - вот известно, например, что перед назначением господина Зубкова большую обеспокоенность проявляли господа Иванов и Сечин, что, допустим, их видели в компании с Лужковым, они что-то там терли, видимо, на тему того, как убедить Путина остаться - но вот совершенно непонятно, в такой ситуации люди объединяются вдвоем против кого-то третьего или, наоборот, объединяются вдвоем, чтобы узнать, что другой человек думает и продать это дело третьему? То есть это главная на самом деле проблема Путина - он ищет передать трон верному человеку. Не умному, не честному, не порядочному - просто верному. Но та уникальная коллекция орков и троллей, которая вокруг него собралась - там нет верных людей и по определению не может быть.

И, собственно, вот это и самое главное, о чем я хочу сказать, потому что, конечно, Путин тактически поступил очень красиво. Он, наверное, с большим сарказмом человеческим наблюдал, как все это людское болото хвалило Зубкова, когда оно еще час назад о нем не помнило, и заметьте вот эту садистскую паузу между снятием Фрадкова и назначением Зубкова, в течение которой все это болото бросилось к Сергею Борисовичу Иванову поздравлять его с победой. Вот это пауза такая - политического мастера.

Так что ж, вы скажете, что Путин - политический мастер, что он такой умный, что он всех развел? Ответ, что все эти искусные тактические решения меркнут на фоне стратегического тупика, в котором оказался Владимир Владимирович, причем в значительной степени из-за того, что он построил. Потому что стратегический тупик заключается в том, что ему надо передать. . . система устроена так, что ему надо передать власть верному человеку, а верных людей по определению в этом болоте нет.

Грубо говоря, вот есть такая книжка 'Властелин колец', где, как известно, маленький хоббит Фродо обещал утопить кольцо всевластия в огненной пропасти, и Владимир Владимирович у нас сейчас, как хоббит Фродо, стоит посреди Мордора, вокруг одни тролли и орки, и кому-то надо отдать колечко. Вариантов три. Либо ты отдаешь колечко, говоришь 'вот, парень тебе, демократически правь'. Перспективы после этого у хоббита Фродо, честно говоря, ужасные. Вариант второй - остаться с колечком. Но остаться - это означает стратегическую катастрофу в какой-то дальнейшей перспективе, потому что, знаете, тут замечательный пример императора Наполеона III. Был прекрасный президент Наполеон Бонапарт, шикарно правил Францией. Вот если бы он после президентства ушел, то он был бы вообще основателем французской демократии, все замечательно бы его помнили. Он остался, стал императором Наполеоном III, кончилось дело Седаном. Вот наш Седан или из-за Кавказа, или из-за падения цен на нефть через несколько лет в такой ситуации неизбежен, и остаться - это значит рано или поздно Седан.

Третий вариант - уйти и вернуться, посадить некоего технического президента, который через полгода или через год говорит 'вот, я хочу изменить Конституцию, снова провести выборы и победить на этих выборах', но у этого варианта тот недостаток, что вы только отдайте колечко всевластия, и тот тролль, который его получит под честное слово, ведь никогда обратно не отдаст. Тут семи пядей во лбу быть не надо. У нас, помните, Анна Иоанновна, которую верховники позвали подержаться за трон и править на условиях кондиций, что первое сделала Анна Иоанновна? Разорвала кондиции. Не могу сказать, что великого ума была женщина. Ну, прямо как в анекдоте: дура-дура, а 30 рублей имею. То есть не надо большого ума, это абсолютно инстинктивное хватательное движение, особенно со стороны любого назначенного орка или тролля, чтобы это колечко схватить и больше никогда Владимиру Владимировичу не отдать.

А если его отдать, то, понимаете, вот 13 сентября президент Путин, я думаю, испытывал большое моральное удовлетворение, когда одним щелчком пальца он отправил Фрадкова в отставку и еще заставил всех поплясать. Вот этого морального удовлетворения больше никогда не будет. Кто теперь Фрадков? Ноль, который стоял за палочкой, а теперь палочку убрали. Что случится с Путиным, когда уберут тоже палочку? Ответ будет: там же, где и Фрадков. И вот ужас заключается в том, что ни одно из решений, которое может принять Путин, не является хорошим для него; ни одно из решений не может являться хорошим для страны, потому что после того, как страна превратилась в Мордор, все решения оказываются плохими, и заметно, что стратегически мыслящий человек вряд ли бы поставил себя в такую ситуацию. Он ведь пришел в нормальную страну. Он мог уйти главой 'Газпрома', кем угодно. Он мог бы уйти, как Сильвио Берлускони, написав парочку законов о том, что нельзя преследовать и так далее. И как можно было загнать себя в такое положение?
тот барьер, который разделяет варваров и цивилизацию сейчас.